Ересь конная
"Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные" (1Кор.11:19)
Четверг, 28.03.2024, 21:55
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Форум » Разное » Николаевское кавалерийское училище (...в воспоминаниях Владимира Литтауэра)
Николаевское кавалерийское училище
Captain_Nemo Дата: Суббота, 27.07.2013, 22:42 | Сообщение # 1
Группа: Администраторы
Сообщений: 2077
Статус: Offline
Легендарная Николаевская кавшкола, где преподавал легендарный Филлис и учились будущие легендарные же маршалы Буденный и Маннергейм...
Провозглашенная официально начальная точка отсчета русской и советской выездки...
До невозможности мифологизированная и распропагандированная...

Спору нет, листая филлисовские "Основы выездки и езды" в покойном кресле, под лампой зеленого абажура и в сопровождении чашечки кофе - нельзя не размечтаться, воображая патриархальные стены великой конной альма-матер всея Руси, блестящей кузницы кадров...
Однако история - это не только легенды и мифы, а еще и факты, причем не только ура-патриотические; давайте же поищем последние в воспоминаниях Владимира Станиславовича Литтауэра - русского кавалериста, капитана-гусара, человека очень интересной судьбы, к тому же недурного литератора - и автора более полутора десятков книг по верховой езде и выездке лошадей, учителя Джейн Маршалл Диллон, яростного и последовательного борца за новизну и прогресс конного дела, "величайшего автора Америки в области верховой езды" и прочая, и прочая...

В. С. Литтауэр ведет семинар по верховой езде в одном из колледжей США, 1953 год:



http://en.wikipedia.org/wiki/Vladimir_Littauer

А вот одна из его книг - онлайн:



http://statehistory.ru/books....11-1920

***

"В туалетных комнатах не было ванн или душа, только тазы."

"Благородные юнкера довольно снисходительно относились к учебе. Одним из предметов был краткий курс артиллерии, вполне достаточный для того, чтобы при чрезвычайных обстоятельствах мы смогли развернуть орудие и стрелять из него. Юнкера свысока относились к этому предмету, считая, что понятие «наука» неприменимо к артиллерии. За первую контрольную работу по этому предмету я получил наивысший балл, двенадцать. Вечером, когда мы сидели на соседних койках, мой «дядя» сказал:
– Ну, порадуй дядю. Расскажи, какую оценку ты получил сегодня по артиллерии.
– Двенадцать, – не скрывая гордости, ответил я.
– Ты понимаешь, что наделал? Ты опозорил нашу «славную школу»! В следующий раз ты должен получить ноль.
Я ничего не понял, но в следующий раз я сделал так, как мне было приказано, и довольный «дядя» заметил:
– Ты не безнадежен!"

"За несколько лет до моего поступления в школе прекратили преподавание такого весьма специфического для кавалерии предмета, как химия."

"Основную часть энергии юнкера отдавали физическим упражнениям. Во время этих занятий преподаватели не жалели нас, совершенно не интересуясь состоянием нашего здоровья. За два года учебы многие из нас получили серьезные травмы."

"Все наши преподаватели, кроме ветеринарного врача и преподавателей немецкого языка и русской литературы, были офицерами." (здесь и далее курсив мой - С. N.)

"Со всей серьезностью мы относились только к изучению воинского устава и всевозможных инструкций, нескольких небольших сборников, каждый от 150 до 300 страниц."

"Кроме того, делались попытки преподавания таких предметов, как военная история, тактика, картография, строительство фортификаций и управление тылом (самый нелюбимый нами предмет)."

"Генерал не утруждал себя ведением лекций, он просто громко зачитывал учебник и, если кто-нибудь из курсантов слишком досаждал ему своим поведением, прекращал чтение и обращался к нарушителю дисциплины:
– На каком слове я остановился?
Юнкер признавался, что не слушал чтение, и генерал, к примеру, говорил:
– Последним было слово «штаб». А теперь откройте учебник на странице сорок пять, найдите слово «штаб» и повторите это слово двадцать раз."

"Самым главным человеком в жизни юнкеров был офицер, в течение двух лет учебы командовавший классом (в моем классе было восемнадцать юношей). Таким ротным офицером был капитан Зякин, прикрепленный к нашему классу. Он изучал с нами воинский устав и инструкции и занимался физической подготовкой, за исключением фехтования и гимнастики. Но в первую очередь он отвечал за наше воспитание. При всем желании не могу сказать о нем ничего хорошего. Думаю, что он был плохим учителем, и его методы воспитания были чересчур жесткими, а временами даже садистскими. Во всяком случае, теперь мне видится это так.
Он учил нас ездить верхом с помощью длинного хлыста и, оглаживая им воспитанников по спинам, с издевательской вежливостью говорил:
– Прошу прощения, я собирался подхлестнуть лошадь.
После пары ударов хлыстом каждый из нас задумывался, кого же он в действительности хотел подбодрить: лошадь или всадника? Если Зякин был в плохом настроении, то за любую ерунду, например за лошадь, затормозившую перед препятствием, запросто мог посадить под арест, оставить без увольнительной на выходные или поставить на час в полном обмундировании по стойке «смирно». Наказание называлось «под саблей», поскольку юнкер стоял по стойке «смирно» с саблей наголо. Частенько, когда капитан Зякин был недоволен классом в целом, он хватал первого подвернувшегося под руку юнкера, срывал с него фуражку, бросал на землю и топтал ее ногами, затем срывал шинель и тоже топтал ее ногами и, наконец, швырнув юнкера на землю, выкрикивал:
– Все без увольнений до Рождества! (Или до Пасхи, в зависимости от времени года.)
Его методы воспитания часто приводили к несчастным случаям. Лежащий без движения на земле юнкер был обычным явлением. В этих случаях капитан обходил вокруг пострадавшего юнкера и ехидно спрашивал:
– Никак ушибся?
– Все в порядке, – следовал стандартный ответ.
Тогда, по-видимому потеряв всякий интерес, капитан, царственно поведя рукой, бросал в пространство:
– Уберите его.
Мгновенно неизвестно откуда возникали солдаты и уносили юнкера.
Мне тоже пришлось услышать «уберите его»; тогда я сильно повредил колено. Две недели я неподвижно пролежал на спине, испытывая чудовищную боль от малейшего движения, а затем в течение месяца ходил на костылях. В это время нашу школу посетил император. Мне сказали, что, если император зайдет в лазарет, я должен неподвижно лежать на спине. Император приехал в школу, пришел в лазарет и зашел ко мне в палату. Единственное, что я помню, так это императора в форме полковника, входящего в дверь; а затем полный провал в памяти. Позже мне рассказали, что я быстро сел в постели и решительным голосом, как подобает хорошему солдату, ответил на несколько вопросов, заданных императором. Я не чувствовал боли; вот на что способен человек, когда ему девятнадцать лет."

"Каждый год в этот день из Зимнего дворца выходила торжественная процессия, которая следовала к Неве. Над заранее сделанной полыньей был установлен павильон. В этот праздничный день мы стояли в карауле в огромном зале вместе с кавалерийским караульным эскадроном. Император должен был пройти через этот зал, следуя из своих апартаментов на выход. Когда он вошел в зал, все «орлы» опустились вниз, и только наш штандарт замешкался и его наконечник коснулся пола на несколько секунд позже остальных. Наш бедный папа Саша (командир эскадрона полк. Ярминскй - C. N.) был арестован."

"Вручение первых десяти пар шпор сопровождалось традиционной торжественной церемонией. Вахмистр приглашал десять отличившихся «зверей» на роскошный обед, проходивший в комнате отдыха, и первую ночь после вручения шпор «звери» спали с тяжелыми восьмидюймовыми шпорами на голых пятках. Если проснувшийся среди ночи корнет кричал: «Не слышу звона шпор!», потерявшие надежду заснуть «звери» должны были позвенеть шпорами. Наутро вы понимали, что никогда не забудете это событие.
Это было частью издевательств, которым подвергались воспитанники школы. Правда, у нас издевательства носили не такой жестокий характер, как, например, в английских школах, где старшие мальчики превращали младших в своих лакеев. Мы, к примеру, должны были, если к нам обращался корнет, встать по стойке «смирно», демонстрируя уважение к старшему, и мгновенно вскакивать, если корнет заходил в комнату. Кроме того, «звери» должны были знать некоторые факты из истории русской кавалерии, которые не являлась частью обязательной программы обучения. Например, имена командующих всех кавалерийских полков, где дислоцировались их полки; уметь до малейших подробностей описать их форму и т. д. и т. п. Мало того, мы должны были запомнить имена любимых девушек всех корнетов. Девушки постоянно менялись, и не было конца этой изнурительной процедуре запоминания девичьих имен. Корнеты наказывали «зверей» за хмурый взгляд, недовольный ответ, невыученное имя и еще за массу подобных «провинностей». Наказание главным образом сводилось к отжиманию от пола или приседаниям; нормой считалось сто приседаний или отжиманий, но иногда доходило и до пятисот. Поскольку эти упражнения развивали мускулы рук и ног, то считались полезными для будущих кавалеристов.
Эти принудительные физические упражнения и то, что практически постоянно приходилось принимать строевую стойку, ужасно выматывали и морально, и физически, зато с точки зрения армии оказывали положительное воздействие, развивая уважение младших к старшим по званию – даже если они поступили в школу всего на год раньше. Хотя все эти действия носили противоправный характер, офицеры, в свое время сами прошедшие через подобные испытания, закрывали глаза на издевательства старших над младшими."

"Нам было запрещено гулять по улицам..."

"Если офицер ехал в пролетке, которая не могла развить большую скорость, то вам приходилось либо тащиться за ней, либо просить разрешения у офицера обогнать его пролетку."

"Юнкерам запрещалось ходить на оперетты и комедии, в гостиницы и рестораны."

***

Суммируем: полное отсутствие какого-либо п р е п о д а в а н и я чего-либо, зато - механическое натаскивание, тупая муштра, солдафонство, показуха, "противоправные действия", издевательства, унижения человеческого достоинства, "естественный отбор", неадекватность офицерского и педагогического составов, тяжелые травмы, боль и постоянная изматывающая физическая и моральная усталость, отношение к юнкерам-ученикам как к людям второго сорта, могущим осквернить одним своим присутствием не только променады и кабаки, но даже и театры северной столицы - и величайшая степень всеобщего благородного презрения к: наукам вообще, конкретным "лишним" научным дисциплинам и вообще всякого рода "теориям".
И омовения в тазах, да...

***

Все дальнейшие выводы о том, какая именно "выездка и езда" только и могла выковываться в столь славном военно-учебном заведении - каждый может сделать сам.


Проблемы важнее решений. Решения могут устареть, а проблемы остаются.
 
Форум » Форум » Разное » Николаевское кавалерийское училище (...в воспоминаниях Владимира Литтауэра)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024 Используются технологии uCoz